Надо сказать, что моя любовь “с первого взгляда” с этой страной все же случилась не моментально, но была немного немного растянута во времени. Начиналось все вовсе не так радужно. Началось все с того, что из Тель-Авива в Аддис-Абебу, к счастью, есть прямой рейс и, к несчастью, он ночной – приземляется в Аддисе около 5 утра. Эфиопские Авиалинии – самая большая авиа-компания Африки, поэтому электричество в самолетах не экономят: все 4,5 часа полета в салоне горели все прожектора, какие только могли быть, стюардессы сновали туда-сюда, некто в национальном костюме таращилась на пассажиров, в общем… Сели. Позавтракали в каком-то кафе и тронулись в путь – на Юг страны, в долину Омо. По праву старшей я сидела на переднем сиденье большого джипа и, едва продирая глаза, смотрела по сторонам. По сторонам от меня раскинулась промзона Аддис-Абебы, зрелище – печальнее ручья Кедрон. “Дааааа…”, – подумала про себя я, а водитель моего джипа внезапно включил Лунную сонату Бетховена.
По обочинам дорог сновали какие-то люди. Без всякой видимой цели они, как молекулы в броуновском движении, игнорировали тротуары, дорожные переходы, автомобили. Через какое-то время мы выехали из Аддиса и начали углубляться. Бетонные полупустые дома сменились соломенными хижинами, листы кровельного железа – пальмовыми листьями. Люди при этом все так же старательно передвигались по проезжей части. А потом мы уткнулись в стадо коров. А потом коз. А потом опять коров. А когда скорость передвижения по национальной магистрали (построенной, судя по всему, для крупного и мелкого рогатого скота) достигла 15 км/ч, нас остановила похоронная процессия. Тело умершего несли на носилках, и все это сопровождалось танцами. Тут я ненадолго оживилась, но так как снимать не разрешили, пришлось погрузиться обратно в джип и рассматривать ровный, скучный пейзаж, лишенный всяческой сказочной африканской экзотики. Пальмы. Коровы. Черным цветом кожи меня не удивишь. Спать хотелось очень сильно. В какой-то момент я подумала – окей, все это очень симпатично, но в мире много мест куда интереснее этого. Через четыре часа езды со скоростью 15 км/ч мы заехали пообедать в какой-то придорожный ресторан. Водитель, питающийся, как я уже потом поняла, три раза в день инжерой (это такой блин из прокисшего теста с начинками), оторвал пальцами кусок блина, завернул в него мясо с перцем и попытался положить мне в рот. Я, пересчитав в уме все сделанные прививки, проглотила и печально вздохнула. Вокруг продолжали ходить какие-то люди, тыкали в меня пальцами, пытались потрогать и кричали “фаранжи! фаранжи!” (белый чужеземец, обычное название всех белых в Африке).
Потом мы ехали еще часов шесть или, может быть, семь, пока не добрались до нашего лоджа. Там, естественно, отсутствовала горячая вода, зато присутствовали обезьяны. После бутылки местного эфиопского пива мне захотелось умереть прямо в холодном душе. Я проклинала тот день, когда взяла фотоаппарат в руки (я же приехала снимать). Из того дня я больше ничего не помню, кроме как желания поскорее вернуться домой.
На следующее утро я, к своему удивлению, проснулась в отличном настроении. Видимо, организм решил “расслабиться и получать удовольствие”. А когда я вышла из своего шатра на улицу, меня встретили водители традиционным эфиопским приветствием (кто бывал на автобусной станции Тель-Авива – наверняка видел) – тройным ударением плечом к плечу. Кажется, они меня жалели. И здесь что-то перещелкнулось.
Когда мы выехали на маршрут, вокруг меня простирались невероятной красоты зеленые пейзажи, с холмами, реками, цветами, туканами и абиссинскими акациями. Люди, окружавшие меня, не переставали улыбаться всеми своими белоснежными зубами. Инжера показалась мне очень даже ничего. А проживающие в долине Омо заброшенные племена – просто сносили башку. Наверное, вот тогда и случилась “любовь с первого взгляда” – потому что в именно тогда я впервые увидела Эфиопию, невероятно зеленую, цветущую, страну, в которой люди еще не забыли, как улыбаться в ответ на улыбку.
Потом было много чего – прилеты и отлеты, восхождения на вулкан, катание на крыше джипа по самой жаркой пустыне в мире, кофейные церемонии, вечеринки в местных пабах с медовым вином, танцы эскыста, свежие розы у меня на тумбочке (розы?!), много чего.
А когда ребенок в деревне Арборе схватил меня за руку и протянул скомканный клочок бумаги, я поняла, что мое сердце останется в этой деревне. “Letter! Letter! Send me a letter, pleeeeeeease!”, – кричал ребенок лет 12. Я развернула листик в клетку, на нем корявым почерком было выведено: “Ardore vilaye. Mısgın. Эtiojia”.
